Череповец OnLine

— Ну, если быть до конца откровенным, то я не столько хотел заинтересовать читателей, сколько надеялся получить ответы на вопросы, без прояснения которых сложно с оптимизмом смотреть не только на текущее состояние дел в стране, но и быть уверенным, что в стратегической перспективе мы сможем вместе обеспечить могущество и процветание России. Тот факт, что тысячи людей эта тема заинтересовала, говорит лишь о том, что подобные вопросы мучают не только меня и что, наверное, нам всем не хватает соответствующих публичных ответов. Если в тезисах вспомнить, о чем мы говорили раньше, то суть будет такова:

Текущие антикризисные мероприятия должны быть увязаны со стратегией развития страны.

В силу крайне низкого внутреннего спроса на инновации и высокой стоимости денег частный бизнес не станет заниматься ни модернизацией нашей промышленности, ни собственно разработкой и внедрением этих самых инноваций.

Учитывая явно опасную для России обстановку в мире, есть смысл подумать над вариантами увеличения внутреннего спроса на инновации за счет возрождения оборонки и предприятий двойного назначения.

Так как мероприятия из третьего пункта требуют затрат и усилий, то источниками финансирования могут по­служить: в текущий момент — заметная девальвация рубля, в среднесрочной перспективе — пересмотр действующих правил взаимодействия между руководством страны, которое должно защищать интересы всех граждан России, и крупным бизнесом, в самый тучный период не только не пожелавшим создать фундамент для рывка, но и поставившим сейчас страну перед риском потери стратегических предприятий, которые создавались многими поколениями советских людей.

Так как девальвации рубля пока не произошло, то и не заработал ни один из механизмов, способных протолкнуть-­таки деньги в реальный сектор экономики. Залоги для банков по­прежнему дешевы, готовая продукция на складах российских предприятий слишком дорога, а золото-валютные резервы страны, выраженные в рублевом эквиваленте, слишком малы, чтобы рискнуть и начать финансировать государственные программы, которые должны точечно стимулировать внутренний спрос на отечественную продукцию.

Постоянно посещая крупнейшие предприятия страны, я на практике вижу, как усугубляется финансовое положение многих из них. Все надежды и робкие проблески заказов в реальном секторе сегодня объясняются не столько ответной реакцией на антикризисную программу правительства, сколько ростом биржевых котировок на сырье (в первую очередь нефть) и легким оживлением внешнего спроса на нашу продукцию первых переделов.

— Владимир Николаевич, ваше мнение многими специалистами считается более чем заслуживающим внимания. На основании каких данных вы делаете свои прогнозы и когда, по вашему мнению, начнется экономический подъем?

— В подтверждение своих слов в предыдущих наших диалогах я еще раз хочу отметить, что не считаю себя ни специалистом, ни аналитиком, который может настаивать на некой научности и, тем более, истинности своих предположений. У меня для этого не хватает входной информации, а возможно, и специального образования. Поэтому, когда один из ведущих российских специалистов в области финансов говорит о том, что приоритетами развития в стране являются укрепление рубля и рост импортозамещения (одновременно!!!), а другой аналитик в уважаемой мною программе РБК утверждает, что девальвация рубля нашей промышленности не поможет, так как осенняя девальвация не дала, по его мнению, никакого эффекта, то я чувствую, что еще многого не знаю и многому надо учиться. В самых общих же чертах мой взгляд на мировую и российскую экономику сформировали работы Андрея Паршева и Михаила Хазина, а не потерять почву под ногами в информационной каше сегодня помогает циничный прагматик Степан Демура. Все трое академической наукой не признаются и жестко критикуются дипломированными специалистами. Как человек, долгое время серьезно увлекавшийся математикой, я и сам не доверяю выводам ни одного из аналитиков, так как считаю, что ни один из публичных специалистов не владеет всей входной информацией (это, наверное, и невозможно). Так как входящих в систему уравнений переменных очень и очень много, а разброс их возможных значений очень велик, то итоговый прогноз может не только не совпасть по результату, но даже и по знаку. Тем не менее собственный опыт, знания от наблюдения за текущей ситуацией и салат из основных идей вышеприведенных и очень уважаемых мною специалистов пока позволяют мне достаточно точно прогнозировать развитие событий в среднесрочной перспективе и, соответственно, готовить к этому наше ОАО «Череповецкий литейно-­механический завод».

Что касается сроков окончания кризиса в стране. Существует два возможных сценария (или их микс) выхода на подъем:

1. Наконец будут озвучены и заработают реальные, а не популистско-­демагогические целевые правитель­ственные программы, направленные на оживление внутреннего спроса, в том числе на инновационные технологии.

2. Начнется мировой подъем экономики, что приведет к росту цен на сырьевые ресурсы, и мы оживем, как оживают наркоманы после очередной дозы.

Много общаясь с очень большим количеством знакомых инженеров по всей стране и не понаслышке зная состояние основных фондов нашей промышленности, со всей ответственностью могу сказать, что в последнее время не только не происходит элементарного воспроизводства основных фондов, но само качество текущих и капитальных ремонтов (из­за абсолютно безумной экономии, не опирающейся ни на какие реальные требования промышленной безопасности, не говоря уже о поддержании эффективной работы оборудования) может привести к росту техногенных аварий и дальнейшей технологической деградации наших предприятий. Учитывая аргументы об отсутствии сегодня реальных механизмов модернизации российской экономики, которые я приводил в предыдущем интервью, считаю срок выхода из кризиса по первому сценарию очень далеким. Второй сценарий, очевидно, заработает раньше. Но даже серьезные аналитики с мировым именем не могут обозначить время и место начала роста, а их мнения часто противоречат друг другу. Поэтому буду честен: я не знаю, когда начнется заметный рост.

— Владимир Николаевич, а какие, на ваш взгляд, шаги необходимо предпринять правительству для оживления внутреннего спроса на инновационные технологии?

— Одной из немногих возможностей я считаю целевое развитие и модернизацию нашей оборонной промышленности и предприятий двойного назначения, но об этом мы много говорили в прошлый раз, и я не вижу смысла повторяться. Но как математик, не могу не обратить ваше внимание на не так давно прошедшую телепрограмму, в которой выступил и политический консультант Анатолий Вассерман, больше известный широкой публике как непобедимый эрудит в «Своей игре». Суть его тезисов заключалась в том, что существует некая минимальная численность населения на рынке, которая необходима для того, чтобы новые разработки, выпущенные на этот рынок, хотя бы теоретически имели шанс окупиться. В условиях постсоветского пространства, согласно примененным им методам математического анализа, эта минимальная численность — 200 млн человек.

Это условие является необходимым, но недостаточным. Исходя из этого он рискнул предположить, что без объединения в общий рынок России, Украины, Белоруссии и Казах­стана ни одна из этих стран не имеет шансов остаться в числе технологически развитых в среднесрочной перспективе. Учитывая то, какие отношения сейчас у России со своими соседями, то вариант развития инноваций через правительственные программы возрождения оборонных предприятий мне кажется более вероятным.

— Владимир Николаевич, вы ведь сами семь лет назад приехали работать в Россию из Белоруссии. Как отразилась на экономике ОАО «ЧЛМЗ» работа с белорусскими предприятиями, как вы оцениваете перспективы взаимного сотрудничества между нашими странами и каково ваше отношение к недавней «молочной войне»?

— Сегодня мы работаем более чем с двадцатью крупнейшими предприятиями Республики Беларусь. Что касается внешнеполитических отношений, то, как и в экономике, я считаю себя дилетантом и не претендую на истину в последней инстанции. Хорошо зная настроения простого народа, представителем которого я являюсь, постараюсь без эмоций и, по возможности, более широко взглянуть на проблему отношений между нашими странами. Если подходить к вопросу, почему мы работаем с Белоруссией, то это одно из направлений, вытекающее из принятого нами плана стратегического развития ОАО «Череповецкий литейно-­механический завод». И кстати, на его примере я попытаюсь показать, что при реальной целевой программе за короткое время можно создать эффективное производство, обладающее технологиями, которыми до недавнего времени владели только в развитых западных странах. На мой взгляд, наш завод решал те же задачи, что стоят сегодня перед страной, с одной лишь разницей: наше предприятие не имело для этого соответствующего фонда развития.

Десять лет назад 95 % всей нашей продукции поставлялось в ОАО «Северсталь», дочерним предприятием которого мы тогда являлись. После смены собственника стало очевидно, что специализация на одном виде продукции, как и ориентация на одного крупного потребителя, может иметь печальные последствия. Диверсификация же производства, внедрение новых технологий и новых видов продукции, ориентация на по­требителей разных регионов и разных сегментов потребления, безусловно, должны были снизить риски в бизнесе. Сегодня среди получателей продукции ОАО «ЧЛМЗ» предприятия нефтяной, газовой отраслей, нефтехимии, машиностроения, авиастроения, энергетики и др. География продаж литейно-­механического — это больше 200 городов России и зарубежья, от Алма­Аты до Оленегорска, от Минска до Комсомольска-­на-­Амуре. Работа с Республикой Беларусь является частью нашей программы «географической» диверсификации. Сегодня более 90 % всего товарного выпуска поставляется за пределы области, а 35 % — за рубеж: Азербайджан, Республика Беларусь, Украина, Казахстан, Австрия, Венгрия, Узбекистан. В разработке постоянно находятся до двадцати проектов и мини­бизнес-­планов по освоению новой номенклатуры. При этом упор делается на поиск того, что повторить кому­либо будет непросто. Нацеленность на вытеснение с российского рынка нефтехимии ранее безраздельно господствовавших западных компаний из Америки, Японии и Германии сегодня уже дала России возможность иметь альтернативу очень дорогому импорту. К 2009 году в ОАО «ЧЛМЗ» была закончена грандиозная по сложности комплексная научно-­техниче­ская совместная работа специалистов по сварке, механической обработке и литейному делу.

До этого мы делали попытки договориться с немецкими производителями о создании совместного производства, но они отказали, так как были уверены, что сегодня в России не решить сложнейших задач ни в рамках действующих литейных технологий, ни по механической обработке этого изделия. Нам действительно пришлось собирать специалистов и ученых по всему бывшему СССР и даже привлекать их из дальнего зарубежья. Но в итоге литейные технологии «ставили» вместе с местными специалистами литейщики из Челябинска, Украины и Рыбинска, а по сварке и машиностроению — белорусские технологи и кон­структоры, имеющие опыт работы на крупнейших предприятиях РБ. Уникальность ОАО «ЧЛМЗ» была «оформлена юридически»: в конце 2008 года получено разрешение на применение изделий для нефтехимической промышленности в Федеральной службе по экологическому, технологическому и атомному надзору за № РРС00­3135. На сегодня череповецкий литейно-­механический является первым и единственным заводом в России, который освоил полный цикл изготовления продукции типа «ПЛЕТЬ» и может предложить рынку сертифицированный, отвечающий всем требованиям нефтехимии продукт, начиная с центробежнолитой заготовки и заканчивая ее расточкой, сваркой и сборкой в плети с отводами и фитингами собственного производ­ства. По отзывам от потребителей, у которых эта продукция прошла испытания, ее качество нисколько не хуже, чем у японской «Куботы» или немецкого «Шмидт энд Клеменс», а цена и сроки поставки выгоднее в разы! Как еще один пример, можно привести производство погружного оборудования линий горячего оцинкования металла. Оно успешно эксплуатируется в ОАО «Северсталь», и началась его поставка на другие наши металлургические гиганты. Раньше подобное оборудование приходилось закупать за границей.

Если спроецировать картинку развития нашего завода на Россию в целом, то очевидно, что руководство страны пытается решить ту же задачу, что и наше предприятие, только на более высоком уровне. Для снижения рисков, которые несет в себе переменчивая мировая экономика, нет другого пути, как развивать различные виды производств и диверсифицировать рынки сбыта для уже продаваемого товара. Но в отличие от нашего предприятия увидеть реальные плоды от правительственных программ по диверсификации или инновациям очень непросто. То ли программы демагогические, то ли неквалифицированные исполнители легко уходят от ответ­ственности. Со стороны это выглядит так, как будто под прикрытием очередного лозунга об инновационном развитии лоббируется государ­ственная поддержка интересов вполне конкретных лиц, а когда на выходе видим «пшик», то недовольных и возмущенных этим, в общем-­то, и нет. Если говорить о примере Белоруссии, то там государство обеспечивает поддержку исключительно новым перспективным проектам, и одним из условий такой поддержки является уголовная ответственность руководителей за неисполнение прогнозных показателей. Кроме того, такой порядок существует и в частном секторе. Может, поэтому белорусская промышленность сегодня более конкурентоспособна, чем то, что осталось от российского машиностроения? Многие «дергания» в отношениях между нашими странами мне представляются попыткой отстоять интересы очередной коммерческой группы с учредителями в оффшорах. При этом из поля зрения выпадают стратегиче­ские интересы наших братских стран. Наивные упреки в дотации братьями-­белорусами своей молочной промышленности на фоне «вражеских» ножек Буша и поставок «красного» западного мяса на наши «колбасные» заводы лишь ожесточают сердца простых обывателей. Если обратиться к теории Вассермана, то совсем по­другому видится и желание белорусов расширить свои рынки сбыта. Ведь согла­сно мнению уважаемого консультанта, ориентация только на российский рынок неизбежно приведет наукоемкую промышленность Белоруссии к деградации из­за слишком малой емкости российского рынка. А ведь сейчас и этот рынок для РБ негласно закрывается! Так что укорять белорусов за желание поторговать еще с кем­нибудь так же глупо, как укорять больного за желание выжить.

ОАО «Череповецкий литейно-­механический завод» стремится строить свои отношения с Белоруссией на основе учета стратегических интересов партнеров, зачастую при этом жертвуя возможной сиюминутной выгодой.

Наша основная задача по работе с Республикой Беларусь — это максимальное развитие кооперации. Мы не только участвуем в техническом оснащении предприятий Республики, но гораздо в большей степени пытаемся организовывать совместные проекты на территории России. В январе наше предприятие получило статус официального дилера по Вологодской области белорусской компании АМКОДОР. Строятся и развиваются мастерские для обеспечения гарантийного и сервисного обслуживания наших белорусских контрагентов. Сейчас на сертификации находятся образцы экскаваторов и уборочной техники на платформе трактора «Беларусь». В данной продукции будет более чем 60 % добавленной российской стоимости. Мы небольшое предприятие, и наши объемы крайне малы, для того чтобы повлиять на оборот между нашими странами, да и доля продукции для РБ в нашем производстве не превышает 10 %, но то, что при разумном управлении общими ресурсами можно было бы помочь экономикам двух стран, мне очевидно. При значительных золотовалютных резервах России (являющихся на самом деле долговыми расписками развитых стран) и огромной массе инвестиционной продукции машиностроения Республики Беларусь (реально существующие средства производства) можно было бы приступить наконец к декларируемому схождению с нефтяной иглы.

Россия остро нуждается в возрождении своего станкостроения и агрегатных заводов, без чего невозможно существование промышленности с более глубоким переделом, чем производство слябов. А Беларуси требуется модернизация станочного парка и товарное кредитование производителями металла и комплектующих. Тех самых комплектующих, которые так нужны российским танкам и самолетам. Тех самых комплектующих, которые требуют наличия новых технологий и новых материалов. Тех самых комплектующих, для создания и производства которых можно и нужно учить своих, русских ученых и инженеров. Ведь белорусская промышленность по емкости рынка сравнима с тем, что осталось от российского машиностроения! Элементарные интеграционные механизмы могут значительно поднять экономическую целесообразность возрождения инновационного конвейера в России. Огромные ресурсы могут пойти навстречу друг другу, при том, что производства обеих стран остро нуждаются в загрузке мощностей. Причем для России, я считаю, это шанс возродить при правильном подходе к делу очень многие свои производства двойного назначения и перестать наконец дотировать военно­промышленные комплексы стран вероятного противника. Нужна! Нужна финансовая структура, которая в значительно больших объемах, чем наш маленький завод, будет развивать кооперацию на благо экономик наших стран, в том числе для усиления их оборонной мощи. К сожалению, белорусская сторона, владеющая по сути своеобразным, но очень значительным стабилизационным фондом в виде средств производства, пока не смогла организовать кредитный институт, где должен быть задействован целый комплекс различных финансовых инструментов. Это касается и гарантий, и лизинга, и создания совместных проектов на территории России. Это как раз та область, в которой россий­ские специалисты обладают более значительным опытом.

 Я очень далек от политики и больших кабинетов. По­следние лет девять я мотаюсь по заводам бывшего СССР и теперь России, общаясь в основном с руководством предприятий и простыми работягами на производстве. Поверьте, что менталитет людей различных регионов РФ зачастую больше отличается, чем белорусский. При этом и в Якутии, и на Кольском полуострове, в Хабаровском крае, Иркутской области, Кузбассе — да везде я встречаюсь с выходцами из Белоруссии, которые ведут российские проекты. Техническая школа и школа управления в РБ работает очень хорошо. На многие антикризисные проекты в России я собирал костяк команды именно из Белоруссии. А, скажем, сдавая выполненный проект по выводу из кризиса Оленегорского мехзавода, должность генерального директора передал члену белорусской команды — также выходцу с БелАЗа — Наталье Низамовой. Бывший генеральный директор ПО «БЕЛАЗ» П.Л.Мариев — человек, которого я считаю главным моим учителем в науке организации производства и управления, — был первым гражданином Республики Беларусь, кто при жизни получил золотую звезду и звание Героя РБ. А родом он из небольшой деревни в Яро­славской области. Многие из команды, которую воспитал Павел Лукьянович, сегодня руководят заводами в России. Переплетение судеб и экономических связей наших стран настолько сильно, что я плохо представляю себе негативный сценарий развития в наших отношениях. Со своей стороны, считаю Родиной обе наши страны и на своем месте буду по мере сил содействовать развитию между Россией и Белоруссией дружественных отношений. Мне не приходилось пока ни в России, ни в Белоруссии «живьем» встречаться с теми, кто бы не разделял моих устремлений, ну а злобствующие телекомментаторы и политологи лишь заставляют меня думать, что в книге Джона Колемана «Комитет 300» есть рациональное зерно.

— Да, Владимир Николаевич! Ответ очень эмоциональный! Хотя и достаточно аргументированный. Но что касается отсутствия правительственных или региональных программ — сложно согласиться. Информации по ним достаточно много в открытых источниках. Кстати, а вы не привлекаетесь к выработке тех или иных программ развития?

— Да, меня часто поправляют старшие товарищи — мол, почаще читайте официальные документы на правительственных сайтах и больше не волнуйтесь. Но вот проблема: я ведь кроме того, что смотрю телевизор, еще и реальные заводы по всей стране посещаю, и для меня там парадных докладов никто не делает. Вы понимаете, программ всяких много, и они очень большие и часто противоречащие друг другу. В них прописаны мероприятия движения к какой­то цели. Но саму цель нигде и никто не формулирует, а ведь с этого начинается построение любой целевой программы. А как можно то, что мы наблюдаем в течение последних лет, увязать с тем, что реально происходит? Мотивы принятия многих решений в стране мне непонятны, а цели, во имя которых эти решения воплощаются, размыты. А когда стал понимать ситуацию, то загрустил. Долго не понимал: почему не девальвируем рубль? Ведь положим совсем нашу промышленность! Вроде резервы большие. Долгов страна не имеет. А потом понял: долги есть у наших олигархов. Им­то и нужен дорогой рубль — иначе придется отдать обратно свои империи стране. Но почему страна не накажет таких неэффективных соб­ственников? (Не расстреляет, не посадит за разбазаривание богатств, созданных несколькими поколениями в нашей стране, а просто переведет их в наказание из миллиардеров в простые миллионеры — пусть мучаются.) Обсуждается уменьшение ядерного потенциала России. Не понимаю. Армия минимизирована донельзя. Обычное вооружение старо, а нового преступно мало. И только ЯДЕРНЫЙ ЩИТ удерживает от очевидного в такой ситуации действия наших более сильных сегодня противников — отобрать наши богатства. Только ВЫСОКАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ нанесения ответного ядерного удара, который обеспечит «неприемлемый» урон противнику, сдерживает натиск. Чем больше ракет, тем вероятность такого ответного удара больше!

Сколько откровенно недружественных сигналов подает нам внешнее окружение. Япония требует острова, Европа на полном серьезе обвиняет в развязывании второй мировой СССР. Находясь на борту авиалайнера китайской компании (летел в Пекин), обратил внимание на карту полета в салоне. Китай — там где Китай. Россия только до Урала. А между ними Сибирь (не Россия и не Китай). Чего бы нам еще из оборонки сократить? Все дальше наши дела отдаляют нас от нашей безопасности… Дмитрий Медведев в Новороссийске посетил расположение 7­й гвардейской дивизии Воздушно-­десантных войск. После стрельб президент спустился с трибуны и пошел вдоль ряда снайперских винтовок, выложенных на столах. Все винтовки при ближайшем знакомстве оказались импортными. А наши самолеты? Хваленый «Суперджет» — отверточное производство. Как в автомобилестроении: собирают в Калининграде «БМВ» и «Хаммеры», в Таганроге — «Хендэ» и так далее. Это же не наши автомобили. Так и «Суперджет­100» — он не совсем наш. Не зря его техническим обслуживанием будет заниматься по всему миру сеть «Боинг». Авионика (системы управления) родом из Германии, двигатели из Франции… Нет у нас конкуренто­способных двигателей — чтобы их сделать, нужно оборудование так называемой двойной технологии. Кто нам его продаст? Пусть у ино­странцев голова болит о технологиях. Нам оставьте отвертки. Как Малайзии или Тайваню. Не понимаю. Но и тут я не настаиваю на своей правоте. Я не политик, я не специалист в государственных финансах, я не оканчивал военную академию — я просто человек, который не находит честных и понятных ответов в открытых источниках информации на очевидно возникающие вопросы. Судя по удивившему меня очень большому числу посетителей сайтов, где были размещены наши предыдущие с вами беседы, эти вопросы не кажутся наивными не только мне. Все очень просто было в советское время. Спроси любого и тебе скажут: наша цель — коммунизм. Возможно, наивно, но во имя этой цели строились программы, подробно расписанные в докладах партийных пленумов и съездов. И во имя этой цели реально достигались высокие результаты! Я не состою ни в какой партии — по причине отсутствия сегодня у любой из партий простой, понятной и короткой по формулировке цели. Нам нужна цель! Если бы мне пришлось ее формулировать на основании моего видения ситуации, то я бы ее озвучил примерно так:

Для обеспечения в долгосрочной перспективе высокого уровня жизни населяющих Россию народов необходимо защитить доставшиеся нам по праву рождения огромные богатства нашей страны, для чего, в текущем моменте, в приоритетном порядке использовать часть этих богатств для создания соответствующей армии и мощной военной инфраструктуры, что позволит нам сохранить лидирующие позиции в науке и технике и обеспечит привлекательность России как центра единого экономического объединения стран с максимально большой численностью населения.

Коротко не получилось, на этом простом основании партию организовывать не буду. Это, конечно, шутка. Я просто хороший руководитель проектов и не собираюсь становиться плохим советником у политиков и экономистов. Пусть каждый занимается своим делом. Но для того, чтобы мне хорошо делать свое (то есть принимать управляющие решения, повышающие вероятность наступления позитивных изменений и снижающие вероятность негативных сценариев), нужна достоверная входная информация, которая позволит мне как директору завода, на котором работает несколько сотен человек, обеспечить их достойной зарплатой, верой в социальную справедливость и светлое будущее свое и своей семьи, а также радостью от того, что они работают на этом предприятии, живут в этом городе и являются гражданами этой страны. Последнее время при том, что завод по­прежнему показывает рентабельную работу и удерживает от падения объемы реализации, мне не удается в полной мере выполнять свою социальную и государственную функцию перед работниками предприятия.

Если говорить о личном участии в обсуждении того или иного проекта, то меня немного настораживает, как организован процесс сбора и обработки информации. Так, в соответствии с п. 2 Перечня поручений Президента РФ учеными Российской Академии Наук был разработан проект «Прогноза научно-­технологического развития на долгосрочную перспективу (до 2030 г.)». Мне посчастливилось получить предложение от Вологодского научно-­координационного центра РАН поучаствовать в обсуждении этой программы. Оценки нынешнего состояния, тенденций и проблем развития, отраженные в этом документе, мне кажутся абсолютно правильными и очень честно сформулированными. Но вот дальше я, как специалист по управлению проектами, оказываюсь бесполезен. Все дело в цели этой работы.

Так вот, целью этого долгосрочного прогноза научно-­технологического развития РФ обозначается «создание информационной основы для выбора и практиче­ской реализации задач государственной научно-­технической и инновационной политики и последующей концентрации государ­ственных ресурсов с привлечением внебюджетных средств на решение важнейших научно-­техниче­ских проблем». То есть цель прогноза — это определить цель страны! Но в зависимости от выбранных задач и того, сколько ресурсов страна будет тратить на достижение тех или иных целей, будет меняться и прогноз. Это как взаимозависимые ячейки в EXCEL — эта формула в автоматическом режиме не работает. Необходимо ручное управление с постоянной обратной связью. Думаю, организовать разработку целевой программы с использованием «телефона доверия» вряд ли возможно. Это как видеоблог Дмитрия Медведева — все пишут и никто не читает. После участия в расширенном заседании Совета города то же могу сказать и о реализации проекта «Форсайт Череповец 2020». По задумке организаторов, главными экспертами должны выступить горожане. Опять проблема отсутствия обратной связи координаторов с «экспертами». Правда, учитывая, что данную работу будут курировать подготовленные специалисты по управлению проектами с ОАО «Северсталь» и тот факт, что среди приглашенных присутствовали мои преподаватели из Президентского проекта подготовки управленческих кадров, очень хорошо знающие теорию составления целевых программ, уверен, что проект «Форсайт Череповец 2020» будет подготовлен грамотно.

— Ваше замечание про неэффективных олигархов следует понимать как призыв к национализации? Мировой опыт доказывает неэффективность государственного управления, а если вспомнить дело ЮКОСа или докторов на «Мечеле», то надо заметить, что реакция бизнеса, как у нас, так и за рубежом, принесла не только дивиденды, но и определенные политические и экономические потери для экономики страны.

— Да никто и не говорит про национализацию. Вряд ли кто­нибудь будет утверждать, что созданные сегодня промышленные мощности, находящиеся в управлении крупных холдингов, создавались умом и трудом нынешних их владельцев. Просто страна выбрала новый путь развития. Этот путь лежал через создание институтов частной собственности на средства производства. Был создан механизм (насколько он далек от совершенства, я не буду рассуждать) выбора и назначения олигархов, которым общество отдаст в собственность национальные богатства, владение которыми ранее для страны обеспечивалось потом и кровью многих поколений. Отбор был жесткий, или даже жестокий. Первыми к финишу пришли самые смелые, предприимчивые, на грани фола рисковые и, безусловно, неглупые менеджеры. На тот момент это и были те качества, которые были необходимы для получения от общества права (если слушать коммунистов, то не бесспорного) управлять активами России. Сегодня ничего не изменилось. Наши активы по­прежнему в руках смелых, предприимчивых и на грани фола рисковых олигархов. И когда они, рискуя, ошибаются, то проигрывают не свои деньги, а национальное достояние.

Поэтому когда проигравшийся олигарх обращается за очередными игральными фишками к обществу, то ничего у него и забирать не надо. Просто эти фишки надо отдать другому, вновь назначенному олигарху, который более соответствует общественным запросам на данный момент, а снятого очень гуманно отпустить.

Эффективность управления в наших частных компаниях довольно спорная. Если экономия происходит за счет снижения капитальных затрат, если у богатейших холдингов выводятся из строя целые заводы, которые уже не восстановить, а налоги «оптимизируются» через известные оффшорные компании, я считаю воспевание такой экономичности передергиванием фактов в угоду чьим-­то интересам. Когда после дела ЮКОСа практически все крупные ча­стные империи начали массовый вывод так называемых непрофильных активов, для якобы повышения эффективности их работы, то это было похоже больше на то, что просто выстраиваются рубежи обороны против переназначения олигархов. Если берется бригада ремонтников, а вместо одного мастера на нее навешивают директора, отдел кадров, бухгалтерию и создается новая аутсорсинговая компания, то себестоимость конечного продукта обязательно вырастет за счет роста управленческих расходов. Я не согласен назвать это эффективным управлением. Или взять российский город Череповец. Инженерная инфраструктура территории ДОКа, отданная комитетом по управлению имуществом в 1992 году, находится под контролем иностранного юридического лица с Сейшельских островов. Так и хочется спросить: а будут ли в проекте «Череповец 2020» активное участие принимать «островитяне» и волнует ли их вообще 2020 год? Подозреваю, что многие «эксперты» из горожан не в курсе такой схемы управления активами в городе. Хотя эта практика повсеместная и общероссийскопринятая. Если государство и не будет переназначать миллиардеров, то уж контроль за сохранностью национального богатства обеспечить обязано. И очевидно, степень этого контроля или правила игры в контроль должны стать более жесткими.

— Вы постоянно говорите о том, что для более точного анализа ситуации вам не хватает входящей информации, но приведенные факты свидетельствуют о том, что как раз с информированностью у вас все в порядке. При этом вы все равно сомневаетесь в том, что ваши выводы заслуживают внимания. Почему?

— Данные, которыми я владею и которые анализирую, все взяты из открытых источников и по определению не могут быть полными. Мой жизненный опыт подсказывает, что, получая дополнительную информацию, приходится сильно корректировать ранее сделанные выводы. Когда я был слесарем, то ругал мастера, когда был инженером, то спорил с начальником бюро. Руководил бюро — не понимал начальника отдела, и так дальше по всем ступенькам управления. Но вот ведь в чем фокус: поднимаясь на новую должность, я получал больше сведений и становился гораздо менее категоричным. Поэтому я не собираюсь упрекать власть любого уровня в качестве принимаемых ими решений. И наш диалог — это не попытка указать на чьи­то ошибки. Моя задача и ответственность — обеспечить достойную жизнь пяти сотням человек, работающим на предприятии, и для этого мне нужно найти ответы на очевидно возникающие вопросы. Еще раз повторюсь: пусть каждый занимается своим делом. Директор — заводом, мэр — городом, президент — страной. Меня это разделение устраивает, и кухарки в управлении России мною не приветствуются. Но и нам, кухаркам, важно знать, куда нас ведут.

- Владимир Николаевич, как вы расцениваете состояние экономики в нашей области? И на что бы вы посоветовали обратить внимание региональным властям при организации антикризисных мероприятий?

- Очевидны сегодня следующие основные негативные моменты, которые постоянно друг друга усиливают и создают для предприятий области замкнутый круг.

Первая проблема: заметный спад производства на наших мегапредприятиях, которые тянули всю экономику области, обеспечивая не только значительные бюджетные поступления, но и высокий доход работников, который, в свою очередь, обеспечивал высокий уровень внутреннего потребления в области.

Из первой вытекает вторая проблема: значительное уменьшение доходов бюджета резко ограничивает возможности финансирования тех или иных антикризисных мероприятий, суть которых должна заключаться в создании новых рабочих мест (как разновидность - можно попытаться не допускать резкого снижения занятости на действующих производствах). При этом наблюдается явное снижение эффективности производственно-финансовой деятельности основной массы предприятий. Причины: нехватка ликвидности, резкий рост косвенных издержек на единицу продукции вследствие падения объемов, непомерно раздутых расходов в тучные годы, а также продолжающегося роста тарифов на услуги естественных монополий.

Казалось бы, рецепты действий очевидны, надо срочно заниматься диверсификацией экономики области за счет развития среднего и малого бизнеса. Но мы тут же упираемся в ряд объективных и субъективных причин, которые не позволят нам это сделать быстро, в лоб.

Основная масса персонала с образованием, которая осталась без работы, имела значительный доход в «зажиточные» годы и не хочет идти в малый бизнес с большими проблемами и несопоставимо малыми заработками по сравнению с тем, к чему они привыкли.

Они требуют найти им нового нанимателя, который даст им достойную заработную плату. Таким образом, можно прогнозировать невысокую степень востребованности у местной власти помощи для создания малого бизнеса. А вот поменять место работы в крупном холдинге на место в небольшом, но эффективном предприятии многие бы смогли. Там, конечно, зарплата меньше, но и головных болей нет – пусть этим занимается наниматель.

Любой новый средний или малый бизнес – это маленький или средний инвестиционный проект. В условиях схлопывания рынков потребления надеяться на новые идеи, которые должны иметь в расчетах окупаемости понятный объем сбыта, трудно. И очень трудно надеяться на то, что будет серьезная кредитная поддержка вновь созданного малого или среднего бизнеса. Разовый грант не сможет заменить постоянную потребность в оборотных средствах новой компании, если она начнет расти. А если не начнет, то и бюджетная помощь пропадет.

Вывод: с одной стороны, областные органы управления должны максимально стимулировать экспорт для своих уже действующих предприятий, создавая специальные возможности (это не помешает создавать и новые темы), а с другой - попытаться защитить свой внутренний рынок от некритического импорта, максимально использовав емкость внутреннего потребления для поддержания своих производств. Если имеются какие-то средства в бюджете на антикризисные программы, то стоит финансировать создание рынка внутреннего потребления нового продукта, который и должен производиться в области и под который должна будет создаваться новая производственная бизнес-единица. Причем эта бизнес-единица вполне может быть в составе уже действующего предприятия. Это позволит в дальнейшем проще говорить с банками, да и рисков для них будет меньше.

В коротком интервью невозможно серьезно раскрыть все направления, которые, вероятно, есть смысл обсудить с соответствующими структурами, занимающимися выработкой антикризисных мероприятий. Но кое-какие пожелания для надзорных органов я бы оставил.

Отмечу проблему с экспортом. Сегодняшнее налоговое администрирование и нормативная база по контролю за внешнеэкономическими операциями не только не стимулируют экспорт, но фактически ставят почти непреодолимые преграды на его пути, особенно для средних предприятий. Количество бумажной работы, которую приходится делать на предприятии для обеспечения возврата НДС, просто огромно. Кстати, объем бумажных документов, "вырабатываемых" бухгалтерией нашего небольшого завода в месяц, составляет около 1000 распечаток и копий, многие из которых мне приходится заверять лично. На подписание этого объема бумаг - причем многие из них друг друга дублируют - я в день трачу не менее получаса, хотя почти их не читаю. У меня большие сомнения в необходимости такого объема бумажных носителей. Просто не представляю, сколько надо персонала в надзорных органах, чтобы детально поработать с документацией только одного нашего предприятия, а ведь нас таких много. Поверьте, те дополнительные средства, которые уходят на оргтехнику, расходные материалы, бумагу и персонал, - совсем не безобидное добавление расходов для среднего предприятия, особенно сейчас. Мы и так растем в себестоимости единицы продукции из-за падения объемов.

Еще более серьезные трудности возникают с экспортными контрактами в кризисный период. Напомню, что в случае несвоевременного поступления валютной выручки предприятие должно наказываться на 75 - 100 % от несвоевременно поступившей суммы. Учитывая, что проблемы с ликвидностью у наших ближайших соседей тоже есть, подобное законотворчество ставит наши предприятия в тупик. Я сам ездил на разбор дел по нашему заводу в областной орган Росфиннадзора и кроме рекомендаций о переходе на стопроцентную предоплату ничего не услышал. Если наш завод будет предлагать такие условия, то у нас не то что экспорта - и в России не останется потребителей. В условиях падения спроса вряд ли надо так своими руками душить экспортеров, достаточно проблем с протекционизмом за нашими границами.

Или невероятные сложности заключения или переделки обычного экспортного контракта в бартерный, что сильно снижает экспортный потенциал наших предприятий в кризис. Если в России наличие бартера сегодня помогает поддерживать объемы реализации, то поверьте, и с нашими соседями это дало бы дополнительную загрузку рабочих мест.

Если же говорить о возможных векторах, в которых могут разрабатываться антикризисные мероприятия, то я бы предложил проработать следующие четыре направления (прошу строго не судить, так как это лишь направления куда есть смысл поглядеть и посчитать, а не уверенные рекомендации) :

1. Повышение ликвидности предприятий за счет предоставления налоговых кредитов, хотя бы в рамках областных отчислений. Конечно, пользоваться такими отсрочками должны только предприятия с достаточно хорошими финансовыми показателями, которые есть смысл поддерживать, для сохранения занятости. Такого рода налоговые кредиты могут быть и короткими, скажем, до 15 - 30 - 60 дней (что-то вроде овердрафта, который сегодня в банке не получишь), но платными. Например, 1,5 - 2 ставки рефинансирования. Временно выпадающие доходы могут покрываться выпусками областных облигаций с несколько меньшим процентом.

2. Увеличение занятости и диверсификация экономики должны проходить за счет средних и малых предприятий. Кроме создания новых, логичным и более дешевым вариантом считаю возможность использовать часть средств, предназначенных для создания рабочих мест, на поддержание и недопущение снижения занятости на действующих малых и средних предприятиях. Да и учитывая мобильность этого бизнеса, новые продукты тоже можно создавать на их базе. При этом основной упор надо делать на темы, или имеющие эффект импортозамещения, или экспортоориентированные, так как производство услуг и товаров исключительно на свой внутренний рынок в рамках замещения своих же производителей таких же услуг и товаров лишь перераспределит упавшие доходы области, но увеличить их не сможет.

Особое внимание властей различного уровня я бы обратил на необходимость хотя бы сохранения инфраструктуры, необходимой для организации новых производств. Даже нам, рентабельному предприятию с неплохой ликвидностью, сегодня приходится непросто среди странных угроз нашим инженерным сетям, возникших из-за борьбы за рынки сбыта электроэнергии на территории ДОКа. Кстати, в этой борьбе может окончательно умереть все централизованное теплоснабжение этого промышленного района, где пока еще живут и работают многие череповецкие предприятия малого и среднего бизнеса. Да и социальные объекты там находятся под угрозой.

3. В объеме средств, которые бюджет области может себе позволить, надо создать внутренний спрос на продукцию своих производств через закупки в рамках областных и городских программ. По последнему предложению только на нашем заводе в случае успеха можно увеличить количество рабочих мест на 35 - 50 %.

4. Поддержка и стимулирование всеми возможными административными ресурсами экспорта и импортозамещения. Раз мы находимся в области, наиболее сильно пострадавшей от кризиса, то и мобилизация возможностей для смягчения его последствий, в том числе с помощью административного регулирования в нашем регионе, более оправданна.

Сразу скажу, что элементы работы по некоторым направлениям мне заметны, но масштаб и оперативность принимаемых решений явно не соответствуют требованиям времени.

- Владимир Николаевич! Думаю, и этот наш диалог с вами читатели не оставят без внимания.

- Ну что я могу на это ответить. Мы с вами встречаемся с начала кризиса уже третий раз. Учитывая, по какому поводу проходят наши беседы, очень надеюсь, что продолжения не будет.

Газета "Речь", 04.07.2009 №139(22549) и 06.07.2009 №141(22551)